Травма — штука такая, странная. Если на нее смотреть с позиций «общего знакомства» (где-то слышал, что-то знаю, а чаще — просто подозреваю, что знаю за счет общего развития), то все понятно. Но самому человеку, пережившему травму, еще долго приходится вынимать осколки от того, что когда-то «взорвалось».
— Тебе не поймешь, чи ты голый, чи одягнений…
(ВК, перевод Гоблина)
Особенности психотерапии травмы
Первое, оно же главное: травмы бывают разные. Острые (случилось! ой-ой-ой!) и хронические (каждый день на больную мозоль наступают). Ранние (связанные с младенческим возрастом, у маленьких детей), детские (с дошкольным, школьным возрастом) и у взрослых людей.
А еще утверждают, что психотерапии вне травмы и вне кризисов попросту не бывает. Так что вполне вероятно, что на травму и на кризис нужно «смотреть ширше» — как на содержимое человеческой жизни…
На самом деле — нет.
Во-первых, травма — это то место в психике, где в какой-то момент не было сил и возможностей сделать следующую цепочку:
Событие — Реагирование — Рефлесирование (обдумывание) — Опыт.
Сам по себе опыт — практически безэмоционален. А вот травма (воспоминание о ней, рассказ о ней) — наполнена сильными эмоциями, которые трудно пережить.
С другой стороны, человек так или иначе целостен, как целостна микросхема. И если в ее часть подали чрезмерное напряжение — страдают и соседние, как минимум — хуже функционируют.
Но ничего, обходные пути находятся, и люди благополучно «забывают» о травмах, за исключением моментов, когда новый опыт попадает в старые раны.
С третьей стороны, велика вероятность, что а) энергия будет стремиться в место поломки (желание «переиграть неудачный эпизод», справиться с травмой), б) новый опыт человек будет пытаться решить «старыми методами», через травму.
Вот, скажем, некоего господина Н. жена обманула. Или бизнес-партнер. Эта ситуация маркировалась как опасная / как предательство, и попала в то место, где его забыли забрать из детского садика. Или папа то приходил и обещал карусели и в кино сводить, то опять исчезал на недели. В итоге господин Н. не способен разглядеть за поступками жены — желание новизны, хроническую неудовлетворенность отношениями. А за действиями бизнес-партнера — изначальную не замеченную непорядочность, или манипуляции ценой со стороны господина Н., которые до поры до времени спускали «на тормозах» по разным причинам.
Внимание: говорит и показывает травма!
В итоге в моем случае получалось, как у Голлума из Властелина колец. Вот он увидел новый опыт: его принимают, о нем заботятся, ему искренне сочувствуют и сопереживает. И он «прогоняет» свою «плохую», недоверчивую часть, которая и злится, и ворчит, и убеждает: ничего хорошего не жди.
Вроде бы становится все хорошо и радостно: «Ой, радость-то какая, меня принимают!»
Но достаточно одного неудачного случая (если смотрели фильм, в нем новообретенный «хозяин» Голлума в реальности спас от смертельной угрозы), чтобы вернулись и даже усилились старые подозрения.
В результате травмирующее событие так или иначе окрашивает весь опыт человека, касающийся эмоциональной сферы:
— Это ты сейчас такой хороший, чтоб потом мне исподтишка!
— Это ты умаслить меня пытаешься, чтобы получить от меня (а дальше — в зависимости от фантазии — секс, деньги, еду, внимание, моих друзей, мои возможности).
— Никому верить нельзя, искреннее сочувствие не существует, у всех есть скрытые цели.
И вот так и болтается человек после травмы — заполняя время между редкими вспышками радости, озаряющей все существо — выказывая полное доверие другому, — мрачным ожиданием беды или постоянной тревогой.
Продолжение — в следующей статье.
